собачка ела апельсин и недобро посматривала на посетителей (с)
Драббл PG
Персонажи: Эрик, Чарльз, Шмидт номинально.
читать дальшеВы когда-нибудь задумывались, как распределяются «те самые» мутации? Почему именно Чарльз Ксавье – телепат, а, например, Азазель – телепортер? Почему именно Рейвен может изменять свое тело, и как это связано с синим цветом. Почему металлокинетик – Эрик, а не Алекс и не Шон?
Подобные вопросы чрезвычайно волновали Ксавье как исследователя. В своем дипломе он мельком коснулся их, предполагая, что появление homo superior может быть обусловлено темпоральными, пространственными и генетическими факторами, то есть тем же, чем и мутации определяющие количество пигмента или коллагена. Мысли, которые нельзя было перенести на бумагу, звучали гораздо смелей. Профессор предполагал, что способности Алекса и сопутствующие им проблемы есть следствие бесконтрольного гнева, прошедшего через множество поколений Саммерсов. Азазель, потомок кочевников или цыган, унаследовал равнодушное отношение к огромным расстояниям, а телепортация - всего лишь следствие. Эрик. Ксавье никогда бы не стал говорить это другу, но даже с точки зрения полного профана в антропологии …
Словом, основополагающей частью любой мутации являлось определенное мировоззрение, тип отношения к окружающей действительности.
Завершив и отполировав свои логические выкладки, Чарльз, разумеется, пожелал узнать другие мнения на этот счет. Душа ученого требовала дискуссии. А спорить было не с кем. Хэнк, гениальный изобретатель Хэнк, во всем, что касалось генетики и эволюции, слепо с ним соглашался, Леншерра интересовала исключительно правовая сторона вопроса, а остальные считали, что Мендель и Менделеев – один человек.
О докторе Шмидте Ксавье знал только то, что знал Эрик плюс досье ЦРУ и считал его чем-то вроде маньяка-садиста только с большими возможностями. Когда же по воле обстоятельств Чарльз оказался в мыслях этого монстра, он испытал удивление и невольную солидарность, которые, к сожалению, долго не продлились. Ну, черт возьми, Эрик!
Клаус Шмидт был не просто образованным и эрудированным мутантом, он занимался исследованием как своей, так и чужих «способностей». Десяти секунд в его голове хватило Ксавье, чтобы понять, как много он теряет. Уже потерял.
Поэтому первое, что сделал Чарльз, когда угроза нападения отступила, это собрал все записи на подлодке, включая судовой журнал и изрисованные бумажные салфетки.
На обратном пути в самолете спали все кроме них с Хэнком, профессора просто трясло от предвкушения, он нервничал даже больше, чем по дороге на вероятную смерть. Не в силах дольше сдерживать любопытство Чарльз достал из кейса пухлую тетрадь в жесткой черной обложке. Она приглянулась ему сразу из-за своего сходства с дневником.
На форзаце значилось «уничтожить в случае моей смерти». Ксавье глубоко вдохнул и отрыл первую страницу. Нда. Что ж, хотя бы почерк четкий, даже каллиграфический. Придется поскрипеть мозгами и вспомнить университетский немецкий. Странный вообще-то дневник, ведется с сороковых годов, судя по датам, местами что-то похожее на рецептуру, иногда короткие, будто стихотворные строчки. Глаз зацепился за место, где перо сделало более сильный нажим. Эрик. Год 1960. Странно, они же не встречались с 47го. Чарльз невольно взглянул на друга, тот дремал в кресле, прикрыв лицо ладонью. И опять уткнулся в строчки, разобрался со значение большинства слов и временами.
«Женева, 1960г Эрик снимает комнату на улице с каким-то французским названием… из окна красивый вид на цветники… На стене мой портрет. Замечательное сходство, мой мальчик».
Чарльз выдохнул. Можно решить, что неправильно перевел, но именно эту комнату он видел однажды в памяти Леншерра. И портрет видел.
Ксавье вдруг вспомнил, что поразило его в сознании Шмидта. Клаус не испытывал ненависти к Эрику. Даже когда монета проламывала лобную кость, не было ни ненависти, ни страха, только сожаление и (почему он сразу не обратил внимания?)…забота. Это было спокойствие того, кто предвидел развитие событий.
Телепат нервно огляделся – все спали.
Если хочешь что-то понять – начинай сначала.
« Германия – страна солдат, назови самого распоследнего немецкого румына арийцем и увидишь нацисткую отмашку. Все хотят быть избранными, а те, кто ими являются, вынуждены прятаться…»
«Выдвинул пару интересных теорий в университете, имел разговор с М. и затем с Г. Никто так не печется о евгенике, как ее отбросы…»
«Музыка – единственно возможное совершенство в этом мире. Написал восторженное письмо Пиаф, подписался Себастьяном…»
«Опять война. Хотя по улицам пройти нельзя, чтобы не встретить тех, кто искалечен прошлой…инвалидов, по-видимому, вывозят за город, чтобы не смущать молодых новобранцев…наконец-то заделали воронку от снаряда на дороге…»
«Нет, фроляйн, увы! Даже если бы вы были чище и симпатичнее…»
«Помню, как сам с таким же энтузиазмом бежал записываться в армию. Наслаждайся этим мгновением, мальчик, если повезет – умрешь сразу. И не будешь безногий и безрукий наблюдать, как наша Великая страна снова…Германия превыше всего…удачи…»
«В конце концов, когда получаешь медицинское образование тебя рано или поздно заставят работать с людьми…»
1944г
« Не знаю, как это объяснить. Сначала я почувствовал некую ауру, затем мой взгляд словно прилип к этому мальчишке, а ведь в унылом сером потоке он был неотличим от остальных. Я так удивился этому ощущению, что на произошедшее с воротами едва обратил внимание…»
«Местный Oberst слишком глуп, чтобы лезть в мои дела, но он также слишком глуп, чтобы понять смысл слова «эксперимент». Пришлось объяснять доступным ему языком, и уже сегодня в офицерской столовой будут разговоры о том, что начмед-то – педераст. Пусть, главное мальчишку отбил…»
«Эрик Леншерр, ты не первый мутант, которого я встречаю. Но двухметровые языки, чешуя и жабры не идут ни в какое сравнение! Даже моя красавица Эмма, которая шлет иногда надушенные Шанелью письма из своего пансиона в Америке, не вызывает такой бури эмоций…»
«Каким образом ты действовал, малыш? Ты сам не знаешь. Но я разберусь, обещаю…»
«Стальные бруски, которые Эрик носил в течение дня в кармане…физика наше все! Локальные магнитные поля, это ж с ума сойти!»
«Произвольно, с эффектом неожиданности, на разрыве сна – ничего не получается. Ты слишком долго жил в состоянии стресса, малыш, поэтому нужен сверхстресс…»
«Хотел бы я, чтобы ты никогда не испытал того, что случилось сегодня. Я чуть не отказался от плана, глядя на твою робкую улыбку, но другого пути нет, когда-нибудь ты поймешь…»
«Потенциал не имеет смысла, если к нему не приложен титанический труд. Я помогу тебе стать великим…»
«Горжусь тобой, Эрик! И то, что цена твоего могущества – моя голова меня ничуть не смущает…»
«Ты хочешь уйти, мой мальчик, и я отпускаю. Какое странное щемящее чувство возле сердца. В книгах с бархатными обложками и сухими цветами внутри иногда описывают что-то подобное. Если это и правда любовь, то я никого не любил кроме тебя…»
Польша, Австрия, Франция, Латвия, Украина – множество стран, бездна подробностей год за годом.
«Я чувствую твое личное магнитное поле в любой точке планеты, оно теплое для меня даже спустя столько лет. Знаешь, мне жаль, что никто в этом мире не любил тебя так сильно, как я».
Чарльз закрыл тетрадь и посмотрел на спящего Эрика.
Персонажи: Эрик, Чарльз, Шмидт номинально.
читать дальшеВы когда-нибудь задумывались, как распределяются «те самые» мутации? Почему именно Чарльз Ксавье – телепат, а, например, Азазель – телепортер? Почему именно Рейвен может изменять свое тело, и как это связано с синим цветом. Почему металлокинетик – Эрик, а не Алекс и не Шон?
Подобные вопросы чрезвычайно волновали Ксавье как исследователя. В своем дипломе он мельком коснулся их, предполагая, что появление homo superior может быть обусловлено темпоральными, пространственными и генетическими факторами, то есть тем же, чем и мутации определяющие количество пигмента или коллагена. Мысли, которые нельзя было перенести на бумагу, звучали гораздо смелей. Профессор предполагал, что способности Алекса и сопутствующие им проблемы есть следствие бесконтрольного гнева, прошедшего через множество поколений Саммерсов. Азазель, потомок кочевников или цыган, унаследовал равнодушное отношение к огромным расстояниям, а телепортация - всего лишь следствие. Эрик. Ксавье никогда бы не стал говорить это другу, но даже с точки зрения полного профана в антропологии …
Словом, основополагающей частью любой мутации являлось определенное мировоззрение, тип отношения к окружающей действительности.
Завершив и отполировав свои логические выкладки, Чарльз, разумеется, пожелал узнать другие мнения на этот счет. Душа ученого требовала дискуссии. А спорить было не с кем. Хэнк, гениальный изобретатель Хэнк, во всем, что касалось генетики и эволюции, слепо с ним соглашался, Леншерра интересовала исключительно правовая сторона вопроса, а остальные считали, что Мендель и Менделеев – один человек.
О докторе Шмидте Ксавье знал только то, что знал Эрик плюс досье ЦРУ и считал его чем-то вроде маньяка-садиста только с большими возможностями. Когда же по воле обстоятельств Чарльз оказался в мыслях этого монстра, он испытал удивление и невольную солидарность, которые, к сожалению, долго не продлились. Ну, черт возьми, Эрик!
Клаус Шмидт был не просто образованным и эрудированным мутантом, он занимался исследованием как своей, так и чужих «способностей». Десяти секунд в его голове хватило Ксавье, чтобы понять, как много он теряет. Уже потерял.
Поэтому первое, что сделал Чарльз, когда угроза нападения отступила, это собрал все записи на подлодке, включая судовой журнал и изрисованные бумажные салфетки.
На обратном пути в самолете спали все кроме них с Хэнком, профессора просто трясло от предвкушения, он нервничал даже больше, чем по дороге на вероятную смерть. Не в силах дольше сдерживать любопытство Чарльз достал из кейса пухлую тетрадь в жесткой черной обложке. Она приглянулась ему сразу из-за своего сходства с дневником.
На форзаце значилось «уничтожить в случае моей смерти». Ксавье глубоко вдохнул и отрыл первую страницу. Нда. Что ж, хотя бы почерк четкий, даже каллиграфический. Придется поскрипеть мозгами и вспомнить университетский немецкий. Странный вообще-то дневник, ведется с сороковых годов, судя по датам, местами что-то похожее на рецептуру, иногда короткие, будто стихотворные строчки. Глаз зацепился за место, где перо сделало более сильный нажим. Эрик. Год 1960. Странно, они же не встречались с 47го. Чарльз невольно взглянул на друга, тот дремал в кресле, прикрыв лицо ладонью. И опять уткнулся в строчки, разобрался со значение большинства слов и временами.
«Женева, 1960г Эрик снимает комнату на улице с каким-то французским названием… из окна красивый вид на цветники… На стене мой портрет. Замечательное сходство, мой мальчик».
Чарльз выдохнул. Можно решить, что неправильно перевел, но именно эту комнату он видел однажды в памяти Леншерра. И портрет видел.
Ксавье вдруг вспомнил, что поразило его в сознании Шмидта. Клаус не испытывал ненависти к Эрику. Даже когда монета проламывала лобную кость, не было ни ненависти, ни страха, только сожаление и (почему он сразу не обратил внимания?)…забота. Это было спокойствие того, кто предвидел развитие событий.
Телепат нервно огляделся – все спали.
Если хочешь что-то понять – начинай сначала.
« Германия – страна солдат, назови самого распоследнего немецкого румына арийцем и увидишь нацисткую отмашку. Все хотят быть избранными, а те, кто ими являются, вынуждены прятаться…»
«Выдвинул пару интересных теорий в университете, имел разговор с М. и затем с Г. Никто так не печется о евгенике, как ее отбросы…»
«Музыка – единственно возможное совершенство в этом мире. Написал восторженное письмо Пиаф, подписался Себастьяном…»
«Опять война. Хотя по улицам пройти нельзя, чтобы не встретить тех, кто искалечен прошлой…инвалидов, по-видимому, вывозят за город, чтобы не смущать молодых новобранцев…наконец-то заделали воронку от снаряда на дороге…»
«Нет, фроляйн, увы! Даже если бы вы были чище и симпатичнее…»
«Помню, как сам с таким же энтузиазмом бежал записываться в армию. Наслаждайся этим мгновением, мальчик, если повезет – умрешь сразу. И не будешь безногий и безрукий наблюдать, как наша Великая страна снова…Германия превыше всего…удачи…»
«В конце концов, когда получаешь медицинское образование тебя рано или поздно заставят работать с людьми…»
1944г
« Не знаю, как это объяснить. Сначала я почувствовал некую ауру, затем мой взгляд словно прилип к этому мальчишке, а ведь в унылом сером потоке он был неотличим от остальных. Я так удивился этому ощущению, что на произошедшее с воротами едва обратил внимание…»
«Местный Oberst слишком глуп, чтобы лезть в мои дела, но он также слишком глуп, чтобы понять смысл слова «эксперимент». Пришлось объяснять доступным ему языком, и уже сегодня в офицерской столовой будут разговоры о том, что начмед-то – педераст. Пусть, главное мальчишку отбил…»
«Эрик Леншерр, ты не первый мутант, которого я встречаю. Но двухметровые языки, чешуя и жабры не идут ни в какое сравнение! Даже моя красавица Эмма, которая шлет иногда надушенные Шанелью письма из своего пансиона в Америке, не вызывает такой бури эмоций…»
«Каким образом ты действовал, малыш? Ты сам не знаешь. Но я разберусь, обещаю…»
«Стальные бруски, которые Эрик носил в течение дня в кармане…физика наше все! Локальные магнитные поля, это ж с ума сойти!»
«Произвольно, с эффектом неожиданности, на разрыве сна – ничего не получается. Ты слишком долго жил в состоянии стресса, малыш, поэтому нужен сверхстресс…»
«Хотел бы я, чтобы ты никогда не испытал того, что случилось сегодня. Я чуть не отказался от плана, глядя на твою робкую улыбку, но другого пути нет, когда-нибудь ты поймешь…»
«Потенциал не имеет смысла, если к нему не приложен титанический труд. Я помогу тебе стать великим…»
«Горжусь тобой, Эрик! И то, что цена твоего могущества – моя голова меня ничуть не смущает…»
«Ты хочешь уйти, мой мальчик, и я отпускаю. Какое странное щемящее чувство возле сердца. В книгах с бархатными обложками и сухими цветами внутри иногда описывают что-то подобное. Если это и правда любовь, то я никого не любил кроме тебя…»
Польша, Австрия, Франция, Латвия, Украина – множество стран, бездна подробностей год за годом.
«Я чувствую твое личное магнитное поле в любой точке планеты, оно теплое для меня даже спустя столько лет. Знаешь, мне жаль, что никто в этом мире не любил тебя так сильно, как я».
Чарльз закрыл тетрадь и посмотрел на спящего Эрика.
@темы: Фик, Жанр - General, Чарльз/(|)Эрик, (c) bistrick
Мне нравится обоснуй, я люблю обоснуй ^_^ В данном случае - то, почему Чарльз взял записи Шмидта и стал их читать )
Ну и дневник трогательный и очаровательный совершенно *__*
А идеи интересные, про распределение мутаций... Только можно мне, как профану в антропологии, разжевать Эрика?
Но мне нравится, как написано здесь ^_^ Это же не серьезно *.*
Как в одной песне Канцлера Ги "я сам не знал, что был таким хорошим..."
Обоснуй Жив!)))) Спасибо!
А Шмидт не то чтобы душка, просто может же у него быть своя правда?))
разжевать Эрика? Шломала жуб, пока жевала)))) и в комиксах, и в фильмах Эрик внешне, как-то не слишком еврей)
Фик ведь не стёб, а вполне продуманный обоснуй поступков Шмидта, не как карикатурного злодея, а умного и неоднозначного человека. Более того, фик написан с симпатией к нему.
И я понимаю, что написать Шмидта так, чтобы он не казался нелепым, сложнее, чем показать в фильме красавца-Бэкона и дать поверхностное представление о нем как о нацисте и маньяке... И поэтому приходится его очеловечивать. Понимать. Оправдывать. Не, я не готова
bistrick,
Я тоже уважаю доктора, но моё сердце отдано Джону Крамеру ака Пила
и в комиксах, и в фильмах Эрик внешне, как-то не слишком еврей)
Мне наверное лень думать в пятничный вечер
я пытаюсь понять, что там понял Чарльз я тоже пытаюсь))
Германия задолго до того как стала Пруссией была чреизвычайно воинственной страной, с особым отношением к изготовлению оружия, а сыны Израиля всегда были весьма мирным народом. Это мое ИМХО основанное на посредственном знании истории))) У арийца больше шансов стать металлокинетиком, если опираться на выдуманную теорию)
Ах вот какая теория! Любопытно))
Мне, в принципе, безразлично, какой Эрик национальности, помню когда читала на однострочниках кучу заявок, связанных с еврейскими обычаями и праздниками, сильно недоумевала, мне он кажется человеком... полинациональным что ли))
Часть с дневником Шмидта и его любовью к Эрику - всё бы хорошо, но ты убил мою мать (с)
Германия задолго до того как стала Пруссией была чреизвычайно воинственной страной, с особым отношением к изготовлению оружия, а сыны Израиля всегда были весьма мирным народом. Это мое ИМХО основанное на посредственном знании истории)))
Вот вам цитата из Книги пророка Исайи (часть Священных Писаний): "перекуём мечи на орала, а копья на серпы" (орало - плуг, если что; древнеславянское слово). Эрик - немецкий еврей. Его способность - трансформация металла.
стыд-и-срам, Спасибо! тема проявления мутаций очень интересна, но мне мозгов не хватит на развитие. Развитие темы)))))
Одинокая душа учёного Чарльза и дневник доктора Шмидта. В дневнике доктора Шмидта есть что-то очень ретро-атмосферное. "Уничтожить после моей смерти" и книги с бархатными обложками. Изрисованные бумажные салфетки! ^^
Выдвинул пару интересных теорий в университете, имел разговор с М. и затем с Г.
Те ли это, о ком я думаю?..))
В общем, да. Пятиминутка чистого восторга. bistrick, это здорово.)
разговор с М. и затем с Г. те самые, печально известные.
Благодарю за коммент!))