На последнем берегу

[x-studio]

Рабочее название: "На последнем берегу"
Персонажи: Магнито, Чарльз и те, кто ушел с ними после событий возле Кубы.

Они телепортируются в загородный дом полковника Хендри. Дом мертвеца приветливо улыбается им выжженой клумбой. На кожаном кресле в библиотеке их встречает догнивающий труп полковника.
- Шоу, что, находил это забавным? - с омерзением спрашивает Магнито. Азазель неопределенно поводит плечами, хлопок, еще хлопок - труп исчезает, Азазель прячет руки за спиной, брезгливо морщась.


- Рейв… Мистик, - она вздрагивает, будто пойманная на недозволенных мыслях. Рейвен, Рейвен, не нужно быть телепатом, чтобы знать, о ком ты думаешь, и почему то и дело прикасаешься пальцами к губам, снова и снова возвращаясь к вашему прощанию. - Иди наверх, выбери себе комнату.
И откуда только в еврейском мальчике, воспитанном психопатом в концлагере, столько отточенной деликатности?
- Ангел, задержись, - крылья Ангела подрагивают беспокойно, она с опаской оглядывает металлические клепки на своей одежде и обуви.
- Через час жду всех внизу, - догоняет Мистик на лестнице стальной голос Магнито.
Магнито. Мистик. Мосты сожжены и воняют горелой землей, как искореженное побережье далекого острова и клумба полковника Хендри.

================

- Через час, - повторяет Магнито для Азазеля и Риптайда, те молча выходят, не переглядываясь ни друг с другом, ни с Ангел. Идеальные марионетки, думает Эрик, за них тебе, Шоу, спасибо.
- Мне не нравятся, - уперев тяжелый взгляд в Ангел, сразу переходит он к главному, не теряя времени на ненужную словесную шелуху, - не нравятся люди, которые, попав в передрягу, выбирают того, кто в эту минуту кажется им сильнее.
- Но я сделала...
- Мне не нравится, когда меня перебивают.
Ангел сжимает пухлые губы, крылья за ее спиной широко раскрываются, отливая алым - она злится, и это красиво. Магнито кивком благодарит ее за молчание и продолжает:
- Мне не нравятся люди, которые оставляют друга умирать и легко прощают его убийцу. Не нравятся те, кто сражается со вчерашними друзьями с яростью заклятого врага. Если я заподозрю, что ты готова предать меня, ты умрешь. Если ты сбежишь, ты умрешь, - крылья Ангела безвольно опадают и прячутся, стыд превращает ядовитую бабочку в безобидного серого мотылька. - Ты пошла со мной, и еще долго этот выбор будет последним, сделанным тобой самостоятельно.
- Не это вы с Ксавье мне обещали, когда пришли за мной в стрипклуб, - горечь сочится из царапин на ее теле, заработанных в недавней схватке с Хавоком и Банши.
- Что теперь вспоминать, - Магнито качает головой, - эру, которую изодрали в клочья траектории ракет, пущенных людьми в своих спасителей. В новой эре, эре Магнито, ты заработала право быть рядом со мной, а вместе ли - время покажет. Иди.
Она поспешно выходит - еще не марионетка, но однажды ею будет. Есть какая-то особая жестокость в том, чтобы сломать человека, умеющего летать.

================

- Нужно найти альтернативные способы блокировать телепатию, - Магнито рассматривает шлем, который выглядит абсурдно на кофейном столике рядом с миниатюрным искусственным фонтаном. - Шлем громоздок и его легко лишиться. Нам понадобится свой телепат - Эмма, если я правильно помню? Думаю, подвалам ЦРУ она предпочтет наше общество. Пока не найдем безопасное место - труднодоступное для людей, достаточно удаленное от школы Ксавье - будем перемещаться каждые три дня.
- Все эти предосторожности необходимы, только если ваш телепат всё еще жив, - голос Азазеля низкий и хриплый, интонации вкрадчивые.
Мистик срывается с места, превращаясь в красного демона, и резким взмахом хвоста оставляет кровавый след на его щеке. Азазель вынимает меч.
- Мистик! - скрежет гнущегося железа действуют не хуже ведра воды. Она возвращается в свою форму и настороженно пригибается. - Не смей - тратить - свои - способности - на - бесполезные - эмоции.
Каждое слово сопровождается металлическим стоном откуда-то сверху. Рейвен приходит в голову, что она только что лишилась удобной кровати. Магнито поворачивается к Азазелю:
- Чарльз Ксавье не сделает нам такого одолжения, как смерть от случайной пули. Он жив, и он будет одним из наших сильнейших противников. Но все вы видели - его тело не так несокрушимо, как его дух, - Рейвен сверлит Магнито ярко-желтыми глазами, но есть вещи, которые необходимо сказать сейчас, пусть даже для этого приходится вгрызаться в открытую рану собственными же зубами. - Ксавье наверняка продолжит дело, которое мы с ним начали вместе - будет искать мутантов, будет учить их, будет внушать им... любовь к человечеству, - кривая улыбка. - Но мало кто сможет, как он, полюбить тех, кто нас боится и ненавидит. Пусть... Пусть Чарльз научит мутантов управлять данным природой оружием, а мы - мы придем, чтобы показать, для чего это оружие было им дано.
Эрик бы понял высшие силы, в которые не верил, если бы после этих слов у него отсох язык или одеревенела рука, но провидение, конечно же, молчало, оставляя его один на один с совестью.

================================

Чарльз дремлет под писк аппаратов и ровное дыхание Мойры, заснувшей в кресле рядом. На кушетке у окна беспокойно ворочаются, натыкаясь на руки-ноги друг друга Алекс и Шон. Хэнк сидит на полу у стены палаты, рассматривая собственные длинные когти. Чарльз то и дело слышит мысленные вопросы разной степени серьезности, которыми усталость и огорчение атакуют ум Хэнка: «почему все-таки синий?», и «мутант и горжусь этим, да? а ты просто бросила нас...», и «интересно, куда они отправились?», и «кому я теперь такой?..», и «в новом проекте не забыть про гидролокатор».
С острова их забрал вертолет ВВС, и сначала это напоминало конвоирование особо опасных преступников в место заключения, но с помощью внушения и толики грубой силы они в итоге оказываются в совершенно другой больнице, чем планировало ЦРУ, без сопровождения военных и нескрываемого ужаса в их глазах, в относительной безопасности хотя бы на ближайшие сутки. Мойра из под земли достала - в буквальном смысле, из какого-то армейского бункера - известного нейрохирурга. После операции тот ободряюще улыбается, но никто, а тем более телепат, не поверил бы в дежурные фразы о быстром развитии медицинской науки и экспериментальных технологиях.
- Так может быть?.. - начинает было Мойра.
- Нет, - улыбка Чарльза слабая, но более искренняя, чем у врача, - спасибо, доктор. Если прорыв в области… как вы сказали?.. «взрывных переломов позвоночника» произойдет, я обязательно узнаю об этом, и тогда мы снова увидимся. Когда я смогу выписаться?

================

От снотворного он отказывается - хочется заснуть, а не провалиться в искусственную тьму. Но, несмотря на усталость, сознание всё еще цепляется за ускользающую реальность, и Чарльз дремлет, ловя всполохи своих и чужих мыслей, и даже умудряясь поддерживать в палате иллюзию - медсестры видят только его и Мойру, иначе не позволили бы всем остаться. Хэнк, тем не менее, каждый раз прячется в туалете, заслышав приближающиеся шаги - не столько прячется от кого-то, сколько прячет себя.
Но он свыкнется, уверен Чарльз, свыкнется с когтями и клыками… с новым собой, настоящим собой - Рейвен была права. Рейвен, Рейвен... может быть, я слишком легко отпустил тебя... но знаешь, девочка моя, ты не думай, что я сдался... я еще за тебя поборюсь. Ты любила лежать на моих коленях, сейчас они, как никогда, в твоем распоряжении.
Странный звук со стороны больничной койки заставляет Хэнка обеспокоенно подскочить. Чарльз смеется? Да, смеется, лежа с закрытыми глазами, только смех какой-то ломкий, прерывистый, будто он не уверен, что это делается именно так. «Наверное, снится что-то, - решает Хэнк, - хоть бы что-то хорошее». Смех прерывается.
Чарльз корит себя за иронию - к чему этот костыль, когда у него теперь будет целое кресло. Ну вот опять. Отставить, Чарльз... мозги уцелели не затем, чтобы занимать их проблемами ног... хотя после путешествия монетки сквозь голову-Шоу-в-твоей в них, кажется, осталась приличных размеров дыра... Дыра там не от монетки, Чарльз...
Ему снится, что он летает.
И просыпается он словно от толчка, будто упав с высоты.
Уже вечер, и Чарльз с беспокойством приподнимается на локтях, не обнаружив на кушетке Алекса с Шоном, вдруг становится нестерпимо страшно, что пока он спал, их нашли, арестовали, увезли, убили...
- Мы отправили их поесть, - прохладная ладонь Мойры успокаивающе ложится на его плечо. С другой стороны к кровати подходит Хэнк. - И убедиться, что поблизости всё тихо. Ты в порядке?
- Да. Но предпочел бы поскорее оказаться дома.
- Я еще раз поговорю с доктором Вэллером.
Когда она выходит, Хэнк вдруг резко наклоняется к нему и шепчет быстро, не замечая, что грозные клыки почти касаются щеки Чарльза, но тот мужественно сдерживается, чтобы не отпрянуть.
- Чарльз, мне жаль об этом говорить, но Мойра... она мне нравится, и нам не помешает иметь своего человека в ЦРУ. Однако после вчерашних событий военные будут нас искать, а второе такое удачное место для школы, как твой особняк, нам нелегко будет найти... Мойра сильная и полностью на нашей стороне, но кто знает, какими методами!... К тому же, телепат Шоу ведь всё еще у них.
Ксавье кивает.
- Я понял тебя, Хэнк.
Тот вдруг пугается:
- Только я не предлагаю убить ее или что-то такое, ты ведь это знаешь, да?
- Так ты не подразумевал, что мы поставим ее вместо тренировочного манекена для Алекса? - немного неловко шутит Чарльз, Хэнк обиженно рычит. - Конечно, ну что ты. Я придумаю, как поступить, чтобы нас не раскрыли, а Мойра не пострадала. Знаешь, кажется, уже придумал.
Вернувшаяся в палату Мойра протягивает Хэнку кофе, он благодарит ее так горячо, что она удивленно смеется, а Хэнку становится совсем не по себе от этого первого за сегодняшний день настоящего смеха, он отворачивается к окну, раздумывая, насколько невежливо будет улизнуть сейчас через него.
- Боюсь, тебя отсюда быстро не отпустят, Чарльз. И я понимаю докторов, но и тебя тоже понимаю... Давай договоримся, что как только ты будешь уверен - действительно уверен - что восстановил силы, тогда мы и уедем, ладно?
Он благодарен ей за это «уедем» - не «увезем тебя», не «поможем твоему бесполезному телу добраться до дома», а «уедем», вместе. Они не разучились считаться с ним, они не навязывают ему помощь. Хэнк не деликатничал: рассудил, что нужно сразу заговорить о не слишком приятных вещах - и заговорил. Мойре трудно перебороть беспокойство и осторожность, но она полагается на его здравомыслие.
Пожалуй, рано или поздно, они помогут ему убедить себя, что ничего не изменилось.

================================

От госпиталя Метрополитен в Маями до загородного дома полковника Хендри в Вест Литтл Ривер - всего около восьми миль.
За долгое время это последний раз, когда люди профессора Икс и люди Магнито находятся так близко друг к другу.